Куда пойти учиться литературный институт имени горького. Литературный институт имени А.М

Не так давно была проведена «квалификация вузов», в ходе которой был признан несостоятельным такой старейший московский вуз, как Литературный институт. Однако помимо количества безработных выпускников у вуза есть еще множесто показателей, которые определяют его ценность. О том, что такое Литинститут сегодня, рассказывает Борис Николаевич Тарасов , ректор Государственного Литературного института им. А.М. Горького, русский писатель, доктор филологических наук, член Правления Союза писателей России.

- Есть ли различие между советским и современным абитуриентом?

Советские абитуриенты были более возрастными. Многие поступали, имея за спиной большой жизненный опыт. Современный же первокурсник литинститута только покинул школьную скамью. Кроме того, к нам приезжали поступающие из всех уголков Советского союза. 1991 год стал переломным моментом. Большинство молодых людей не знали, как в новых условиях устраивать свою жизнь. Конкурс резко снизился: абитуриенты 90-х были преимущественно из Москвы и Санкт- Петербурга. Сейчас ситуация выровнялась. Последние годы мы входим в лидирующую десятку по высоким балам ЕГЭ. Расширилась и география: все больше людей из провинции приезжают поступать в наш ВУЗ.

- Что Вы можете сказать о подготовленности абитуриентов?

С введением новой формы аттестации уровень знаний упал. В среднем, школа дает неважные знания по русскому и литературе. Количество часов уменьшается. И часто талантливые люди не могут поступить из-за отсутствия соответствующей подготовки. Но мы не ограничиваемся экзаменами по профилирующим предметам. У нас есть еще дополнительные испытания творческого характера: абитуриенты пишут этюд на заданную тему и проходят собеседование, которое должно показать их знания в пограничных областях и понимание современной литературной ситуации. Знания, недополученные в школе, приходится корректировать, восполнять уже здесь, в стенах литинститута. Со своей стороны мы ведем направленную работу с потенциальными абитуриентами. Работаем со школами, лицеями. При вузе есть подготовительные курсы. А в течение весенне-осенних каникул мы проводим международные совещания юных дарований, на которые приезжают из Украины, Белоруссии, разных городов России.

- Как изменился образовательный процесс с советских времен?

Поскольку литературный институт обладает своей неповторимой спецификой, и эта специфика, конечно, сохраняется, не смотря ни на какие изменения в обществе, у нас проводятся творческие семинары прозы, поэзии, публицистики и критики. Эта главная составляющая. Но другая, не менее важная - классическое университетское образование филологического профиля с его широким диапазоном предметов. Упор делается на изучение русского языка в его разных видах. У нас очень серьезное переводческое отделение. Оно уникально, потому что как таковые переводческие отделения существуют во многих университетах, но только в нашем - студенты обучаются художественному переводу. В связи с тем, что изменяется конъюнктура трудоустройства, в последние годы мы вводим все новые и новые предметы: редакторское и издательское дело, авторское право, политология, социология, экономика. Это расширяет базис и дает возможность студентам находить себя в дальнейшем на разных поприщах.

В дипломе ваших выпускников написано «литературный работник». Что это значит? Где может работать выпускник литинститута?

Это очень широкое понятие. Позволяет при некоторых корректировках устраиваться на работу в разных областях. В первую очередь, непосредственно в литературном процессе. Некоторые преподают, причем не только в вузах, но и в школах. Находят применение и в госучреждениях. Также работают на радио, телевидении, в журналах и газетах. И не только как редакторы, но и как авторы, режиссеры, продюсеры. Особенно те, кто вернулся на свою малую родину. И конечно, занимаются переводами. Так что, диапазон применения и трудоустройства наших выпускников очень большой.

- Есть ли информация о том, чем занимаются выпускники последнего десятилетия?

Да, конечно. На сайте вы можете найти имена всех, кто окончил Литинститут с 1971 года. Мы следим за судьбой наших выпускников и гордимся ими. Маргарита Шарапова, Алиса Ганиева, Светлана Рыбакова, Георгий Давыдов, Даниил Файзов и многие-многие другие - активные участники литературного процесса. Некоторые студенты остаются преподавать у нас, например Мария Ватутина – выпускница 2008 года, лауреат Бунинской премии 2012 года. Другой недавний выпускник Александр Демахин был признан лучшим учителем года и получил награду из рук президента. Он преподает культуралогию и мировую художественную культуру в Сергиевом Посаде.

- Как влияют на работу вуза новые законы, касающиеся образования?

Вы имеете в виду мониторинг эффективности вузов? Так закон с ним связанный в силу еще не вступил. Да и как вам сказать? Ведь мониторинг касался, если можно так выразиться, материально-технической, экономической составляющей ВУЗов. Речь шла об обеспеченности площадями, общем количестве дохода, приходящегося на 1 преподавателя, процентах иностранных выпускников, обучающихся в вузе, затрат на науку и так далее. Здесь речь идет не о содержательной стороне, как многие думают. Не о том, какие учебники издает институт, какие проводит конференции. В этом году будут учтена та специфика, которая касается творческих вузов, в том числе литературного института. Это будет уже другая история. Посмотрим, какие будут критерии и как это будет учтено.

- С какими проблемами сталкивается вуз?

Нам конечно поскольку мы не занимаемся ни информационными, ни нано технологиями, ни производством, хотелось бы больше иметь средств как раз на материально-техническое обеспечение. На ремонт общежития, например. И эти проблемы решаются постепенно. Так, по поручению Владимира Путина мы включены в федерально-адресную программу и нам выделены средства на реставрацию здания университета. Мы сейчас находимся на стадии завершения проектных работ, уже скоро - после утверждения проекта - должны приступить к непосредственно реставрации. А благодаря Президентскому гранту наши преподаватели получают достойную зарплату – литинститут находится в списке вузов-лидеров по этому показателю.

Беседовала

Дарья Крупенко

Преподаватель о школе:

Павел Басинский, кафедра литературного мастерства

«Когда-то в конце 70-х годов, когда я учился в Саратовском университете, то мечтал о Литературном институте как о чем-то недосягаемом. Потом бросил университет и поступил в Литературный. Я был на седьмом небе и считал себя избранным — человеком, которого отметила не приемная комиссия, а сам Господь Бог. Учиться в этом вузе лично для меня было несказанным счастьем. Там преподавали исследователь античной культуры и супруга Алексея Лосева Аза Тахо-Годи, поэты Юрий Левитанский и Евгений Винокуров, писатель Александр Рекемчук, историк русской литературы Евгений Лебедев — всех не перечислишь, но, поверьте, это была высокая школа и творческого, и гуманитарного образования. Из начальства мы, студенты, имели дело в основном с проректором Евгением Сидоровым, человеком запредельного либерализма и любви к студентам. Сегодня многое изменилось в Литинституте, но изменилось и само время, и статус писателя. Дух творческого соперничества между студентами сохранился, но сегодня, мне кажется, в этом есть что-то старомодное. В наше время было важно доказать, что ты «гений», соседу по парте, потому что в журналах нас не печатали, а что касается издательств, то мы и адресов-то их не знали. Но сегодня надо доказать, что ты гений, не сокурснику, а издателю и читателю. Может ли научить этому Литинститут? Этому — нет. Но многому другому может. Важно во время учебы не забывать о том, что ты будешь делать после нее. Как и в любом другом современном вузе».

Проходной балл и вступительные экзамены

Проходной балл на бюджетные места в Литературном институте для всех поступающих общий, он складывается из пяти вступительных испытаний. Как правило, на заочном факультете проходной балл меньше, чем на очном (в 2011 году — 261 балл против 362). Творческих направлений (семинаров) всего 7: проза, поэзия, литературная критика, драматургия, детская литература, очерк и публицистика, художественный перевод, который преподается только на очном факультете. Самым востребованным за последние два года стало направление прозы, меньше всего желающих, как обычно, приходит на литературную критику. Для поступления, помимо ЕГЭ по русскому языку и литературе, абитуриентам надо пройти творческий конкурс, написать творческий этюд и выдержать творческое собеседование.

Специализации с самой высокой стоимостью обучения за 4 года

Литературный работник, переводчик художественной литературы

Кафедра художественного перевода образовалась из «мастерской переводчиков», созданной в 1955 году и ставшей одной из первых в мире учебных мастерских, где системно готовили переводчиков художественной литературы. Сейчас на этой кафедре готовят переводчиков с четырех европейских языков — английского, французского, итальянского и немецкого. Среди изучаемых предметов — страноведение, мастерство художественного перевода, специфика редактирования.

Литературное творчество

Направления (проза, поэзия, критика и другие) относятся к специализации «литературный работник». Помимо базовых предметов для всех направлений, основу процесса обучения составляют творческий семинар, мастерские по прозе, поэзии, публицистике и т.д., которые ведут преподаватели кафедры литературного творчества.

Знаменитые преподаватели

ИГОРЬ ВОЛГИН поэт, прозаик, исследователь творчества Достоевского, создатель литературной студии «Луч», ведет поэтический семинар на заочном факультете	МАРИЭТТА ЧУДАКОВА литературовед, ведущий специалист по творчеству М.А.Булгакова	АНДРЕЙ ВАСИЛЕВСКИЙ главный редактор журнала «Новый мир», руководитель семинара поэзии на заочном факультете
	ЕВГЕНИЙ СОЛОНОВИЧ переводчик с итальянского языка, руководитель семинара художественного перевода	ЕВГЕНИЙ РЕЙН поэт, руководитель семинара поэзии на очном факультете

Знаменитые выпускники

ФАЗИЛЬ ИСКАНДЕР

Прозаик и поэт
Что закончил: отделение поэзии

ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА

Журналист и писатель
Что закончила: отделение художественного перевода

РОМАН СЕНЧИН

Прозаик, музыкант

МАРИЯ СТЕПАНОВА

Поэтесса, главный редактор OpenSpace.ru

АНАТОЛИЙ ГАВРИЛОВ

Прозаик
Что закончил: отделение прозы

ЮННА МОРИЦ

Поэтесса
Что закончила: отделение поэзии

3 важные новости последних лет

В начале апреля этого года был подписан указ, по которому творческим вузам, среди которых, конечно, и Литературный институт, в течение двух ближайших лет будет выделена государственная поддержка — почти 600 миллионов рублей.

В 2010 году Литературный институт совместно с Итальянским культурным центром в Москве учредил литературную премию «Радуга» для молодых литераторов из России и Италии. В фокусе премии — ранее не опубликованные рассказы на русском или итальянском языке от авторов не старше 35 лет. Победитель получает премию пять тысяч евро.

В 2010 году вышел третий том «Воспоминаний о Литературном институте». Трехтомник охватывает жизнь и историю создания института с 1933 года. Среди авторов воспоминаний, понятное дело, многие знаменитые выпускники и преподаватели.

Книжная лавка

При Литинституте существует знаменитая книжная лавка, куда наведываются не только студенты, но и библиофилы всего города, и куда часто отправляют студентов других гуманитарных вузов за книгами, которых не найти в обычных магазинах и библиотеках.

Роман Лошманов, редактор журнала «Афиша-Еда», выпускник Литинститута: «Это было что-то вроде нынешнего «Фаланстера», только гораздо компактнее. Литературоведческих книг там не было, но вообще всякие редкости попадались. Их приносили разные интересные личности в сумках. Было очень много книг из тех, что не продаются в крупных книжных, а все важные новинки появлялись там даже раньше «Москвы» и «Библио-глобуса». И стоили они дешевле».

Столовая

Столовая Литинститута, на первый взгляд, место из утопического мира. Там кормят бесплатно. Она располагается в помещении джазового клуба Forte, и владельцы в обмен за право аренды денег со студентов не берут. Правда, на этом утопия и заканчивается, так как такое право есть только у очников, а заочников оттуда обычно выпроваживают.

Роман Лошманов: «Чтобы поесть, нужно было получить талончик в деканате непосредственно во время обеда. Такая крошечная бумажка, которая не всякому и доставалась: прогульщиков лишали. Причем часто это было их единственное средство пропитания: в основном это были запойные чуваки, которые деньги видели только в руках тех, кто их угощал. Обед обычно выглядел так: жидкий суп из капусты, едва-едва половник, на второе — так называемое чахохбили (пара крошечных кусочков куриных ошметков в чем-то вроде томатного соуса) и бледный чай из огромной кастрюли».

Главное место тусовки

Одно из мест, где частенько можно встретить студентов Литинститута (помимо, конечно, «Макдоналдса» и фонтана напротив него), — супермаркет «Алые паруса» на Большой Бронной, куда студенты ходят есть и выпивать. На месте этого супермаркета раньше располагалось кафе «Копакабана» — знаковое место для Литинститута прошлых лет.

Роман Лошманов: «Там все сидели до, после и вместо лекций. На обед многие уходили туда, а не в столовую. Пили кофе в основном, курили и болтали. И ели пироги, это было самое вкусное там: с мясом, капустой, яблоками и так далее. Днем там процентов на девяносто посетителями были литинститутовцы — студенты, иногда преподаватели, а вечером туда и писатели заходили, из тех что рядом жили. Александр Кабаков вроде бывал».

Студенты о Литинституте

ИЛЬЯ ЛУДАНОВ
отделение прозы

«Для меня Литинститут — это возможность окунуться в околокультурную среду, поговорить со знающими людьми, выбрать из широкого круга чтения то необходимое, без чего стыдно начинать писать самому. Для кого-то — это возможность услышать разнообразные мнения, критику. Третьи пытаются в Литинституте понять, что вообще такое современная литература. Одно ясно — желающим получить хорошее филологическое образование там делать нечего. Место особое, со своей атмосферой, с удивительным веером индивидуальностей среди преподавателей и студентов. В Литинститут следует идти только людям, которым кажется, что они могут сделать что-то стоящее в области письменного художественного слова».

ИРИНА КОЛЕСНИКОВА
отделение литературной критики

«В наших дипломах будет стоять ироничная запись: «Литературный работник». Квалификация довольно сомнительная и туманная. Вывод один: нужно хорошо подумать, прежде чем решить подавать сюда документы. Здесь я получаю второе высшее образование, мое решение было принято осознанно, еще ни разу я о нем не пожалела. Учиться у нас нужно старательно, много писать, еще больше читать. Не потому, что за неуспеваемость могут отчислить, а потому, что жалко будет впустую потраченного времени. С нас требуют не просто знания текста, но и его понимания на интуитивном уровне. Мне очень нравится, что от нас ждут максимальной творческой отдачи, дело остается за малым - чтобы было что выразить».

Отделение очерка и публицистики

«Меня постоянно спрашивают: «Там реально учат писать книги?» Отвечаю: нет. С нуля — не учат. Но дают все необходимое для роста — если ты уже умеешь писать. Писателю нужна постоянная критика, а ее могут дать только люди, которые пишут сами, которые варятся в той же среде, и понимают, что ты делаешь, чего пытаешься достичь, что уже успел преодолеть. В Литинституте все это есть. Мастера и преподаватели, кстати, люди чрезвычайно харизматичные. Эти люди действительно умеют заинтересовать своим предметом, после многих лекций выходишь с мыслью: «Ну все, приду домой и прочитаю все-все книжки, которые называли». Много преподавателей из МГУ, это тоже служит весьма серьезным знаком качества».

Интервью писателя Алексея Варламова, с октября 2014 года занимающего место ректора единственного в мире Литературного института

Текст: Михаил Визель
Фото: litinstitut.ru

Чему учат в Литинституте? Разве можно «научить писать»?

Литинститут отличается от заграничных writing workshops, которые настроены на бòльшую степень «профессионализации», если можно так выразиться. Там вопрос «можно ли научить писать?» правомерный, туда приходят люди, которых преимущественно учат писательскому мастерству и ничему больше.

Литературный институт задумывался иначе — он возник по инициативе Горького в 30-е годы, когда страна боролась с неграмотностью и стоял вопрос о повышении культурного уровня. Я думаю, что в той или иной степени эта горьковская мысль не исчезла. Литературный институт создает обстоятельства, в которых человек, имеющий талант, может стать писателем. Студенты Литературного института получают очень широкое гуманитарное образование. Когда я сам был начинающим писателем, то ходил на писательские семинары при московской писательской организации, читал литературные журналы. Помню, везде была такая установка: чем больше профессий писатель переменит, тем оно лучше, а образование, культура — это все вторично. Но по прошествии лет я очень четко вижу, писателей без образования не бывает. Платонов, Шукшин, Клюев — все они были чрезвычайно образованы, хотя порой эту образованность скрывали. Для пишущего человека образование, которое дают в Литинституте, — правильное, даже необходимое. Кроме того, Литинститут замечателен тем, что он создает литературную среду. Молодому писателю особенно важно оказаться среди людей, больных той же «высокой болезнью», что и он. Эта среда заряжает, испытует, она отсекает лишних. В любом вузе студенты учатся не только у преподавателей, но и друг у друга. В Литературном институте степень участия студенческого компонента в образовании очень велика. В Литинституте учат воздух, стены, атмосфера…

Чему лично вы учите своих студентов?

Я веду семинар прозы на заочном отделении с 2006 года. Когда меня сюда пригласили, я не очень хорошо понимал, чему могу их научить. Если бы я сам учился в свое время в Литинституте, наверное, мне было бы легче. Нашим мэтром на писательских семинарах, о которых я уже говорил, был Федор Колунцев — довольно известный в 60–70-е годы писатель. С нами работали Николай Евдокимов, Анатолий Приставкин, — я видел разных мастеров, видел, как они работают. У Колунцева, например, я научился деликатности — не навязывать свое мнение, а принимать человека таким, какой он есть. Семинаристы у нас, кстати, были очень агрессивные — получался такой интересный контраст между агрессией писательского «молодняка» и мастером, который пытается все это смягчить и расставить правильные акценты. Мне это было очень симпатично, для меня это было примером. Мне кажется, что прежде чем говорить о том, чему можно учить в Литературном институте, гораздо важнее выстроить свои отношения со студентами. Перед тобой оказываются не просто ученики, которых ты должен научить таблице умножения, перед тобой — твои коллеги. Неизвестно еще, кто из вас талантливее, всё может перемениться — здесь возраст, литературные заслуги и опыт не могут играть такой роли, которую они играют в академической науке, где иерархия выстраивается однозначно.

С «заочкой» интересно еще вот что. Раньше в Литературный институт нельзя было поступить после школы — сюда приходили люди с жизненным опытом, и для литературы это правильно. Сегодня же на очном отделении учится много молодых, которые пришли сразу после школы. С заочниками немного иначе, их я воспринимаю особенно — порой у меня учатся люди, которые старше, чем я. Во время сессии мы обсуждаем с ними их работы, я ставлю перед собой задачу показать сильные и слабые стороны автора. Как мне кажется, сильные стороны показывать даже важнее, потому что на первом этапе человека можно просто погасить, уничтожить критикой. Одна из целей творческих семинаров — дать возможность автору попробовать себя в самых разных жанрах. Например, своим студентам я давал задание написать документальный рассказ о хорошо знакомом им человеке. У кого-то это получилось, у кого-то нет. Как говорил Чехов, маленькая собака не должна смущаться наличия больших собак. Каждая собака лает своим голосом. Научить студента Литинститута — значит научить его адекватно оценивать самого себя, свой голос, свой размер, свой вес. Когда автор слишком себя переоценивает или, напротив, уничижительно к себе относится — это одинаково плохо. Важно не прямо воздействовать на человека, а скорее подвести его к тому, чтобы он сам видел, что у него получается лучше, а что хуже.

И как? Есть результаты? «Новые Гоголи», так сказать?

Сейчас я набрал второй семинар. Работой своего первого семинара я был доволен: студенты написали неплохие дипломы, одна из моих учениц получила премию «Дебют», другая студентка вошла в шорт-лист премии «Радугай». Мне кажется, что для них это время не прошло напрасно — я чувствовал, что им интересно, что они охотно приходят на семинары. Если в литобъединении, куда я ходил, большой дружбы не было — мы были сами по себе, как-то ревниво друг на друга поглядывали, — то в Литературном институте я видел, что никто никому не мстит, никто ни на ком не отыгрывается. Наверное, главное, что есть в Литинституте — это литинститутское братство.

В 1930-е годы Литинститут был задуман Горьким одновременно с Союзом писателей как часть равновесной конструкции: самородки становились профессиональными советскими писателями. Кого готовит Литинститут сегодня?

Литинститут готовит по двум специальностям: литературная работа и художественный перевод. Люди, которые отсюда выходят, практически все неплохо устраиваются. Сегодня потребность в тех, кто умеет грамотно, четко и стилистические верно излагать на бумаге свои мысли, очень высока, но таких людей мало где готовят. Сейчас мы скатываемся в систему тестирования, плюсиков и минусиков, правильного заполнения граф — растет другое поколение. Людей, которые могут выйти за границы этих граф и связно изложить свои мысли, становится все меньше. В самом широком смысле Литинститут готовит специалистов, умеющих выражать свои мысли хорошим русским языком устно и письменно. Выражены эти мысли могут быть в разных жанрах — художественная проза, документальная проза, публицистика, журналистика. Так или иначе, главной профессией выпускника Литературного института является слово. Студентов учат делать так, чтобы слово приносило им средства к существованию. Тот человек, который это понимает и в себе это культивирует, будет более успешным.

Вы говорили о том, что студенты стали часто поступать после школы. Можете рассказать подробнее - кто сейчас приходит в Литинститут?

Сейчас тех, кто приходит сразу после школы, значительно больше, тем более на очном отделении. Это, конечно, создает определенные проблемы — творческие и психологические. Но что поделать, это обстоятельства, в которых мы сегодня живем. Изменился и гендерный состав: девочек сейчас гораздо больше. Мальчики не идут в профессию, понимая, что она не очень хлебная. Но в литературе вообще очень заметно женское присутствие.

Понятно, что в Литературном институте каждый год — это Год литературы. А планируются ли какие-то специальные мероприятия в этом году? Как вы лично понимаете, что такое Год литературы?

Для меня отрадно, что возникла такая идея, потому что о литературе в последнее время стали говорить все реже. вызвало противоречивую реакцию в литературном сообществе: говорили о том, что не тех авторов читали со сцены. Мне немного грустно было за этим наблюдать. «Что, — думал, — писатели за люди такие! Что ни случится — скандал». Получается, что страсть к разрыву, к скандалам сильнее, чем даже прагматический интерес. Как раз на открытии прозвучали замечательные слова из Нобелевской лекции Бродского, где он говорил о том, что самое страшное преступление против литературы — это не цензура, не сжигание книг, а пренебрежение литературой. Мне кажется, что последние годы мы жили в ситуации пренебрежения литературой — пророчество Бродского странным образом сбылось.

Год литературы — это шанс ситуацию переломить, стратегически это мысль верная. Другое дело, чем она будет подкреплена. Для меня таким реальным подкреплением, которое формально не связано с Годом литературы, но хронологически с ним совпадает, стало то, что в школы в прошлом году вернули сочинение. Это, конечно, не совсем сочинение по литературе, в профессиональном учительском сообществе идут споры, каким оно должно быть, но все же это шаг в правильном направлении. Вне русской литературы невозможно наше воспитание в полном смысле этого слова. Отказавшись в последние 15–20 лет от литературы, мы сделали то, что даже большевики не делали, оторвав детей от русской классики. Год литературы как инициатива, идущая с самого верха, – некий позитивный сигнал. Надеюсь, что сочинения не заболтают, что оно так и останется, и Год литературы будет в этом смысле весомым аргументом.

А практически?

В практическом смысле — у нас в институте планируется ряд мероприятий, которые мы будем проводить и сами, и с другими профильными организациями, такими как Пушкинский музей, Дом русского зарубежья, Публичная библиотека Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге. Я хочу на площадке Литинститута собрать всех редакторов толстых журналов, чтобы они обсудили , провести совещание руководителей литературных объединений России.

Вообще присутствие литературы в обществе определяется двумя критериями – это школа и СМИ. Вот в школе что-то сдвинулось, а в СМИ пока нет: например, открытие Года литературы показывал канал «Культура», а не «Первый» или «Россия». «Культура» — замечательный канал, но если мы сравним его аудиторию с аудиторией «Первого»… Для меня это был тревожным сигналом — получается, что культура и литература находятся в некой интеллектуальной резервации. Я уверен, что открытие Года литературы в МХТ в прайм-тайм на Первом канале пошло бы прекрасно. То, что это не случилось, лично для меня очень печально. Но будем надеяться, что покажут закрытие, которое не станет закрытием литературы в России…

Не в правилах нашей редакции печатать анонимов. Поэтому мы долго думали, что делать с письмом некоего Игната Литовцева. Проблемы подняты вроде серьёзные, факты приведены ужасные. Но… А с другой стороны: что же теперь, всё замолчать, сделать вид, будто Литинститут цветёт и пахнет? В конце концов то, что студент побоялся поставить свою реальную фамилию, тоже о многом говорит. Значит, не всё так ладно в датском королевстве. Но чтобы никто не мог обвинить редакцию в тенденциозности и предвзятости, мы готовы опубликовать мнения всех заинтересованных лиц и групп. Наша конечная цель: добиться, чтобы Литинститут превратился, наконец, в авторитетный вуз. Шарашкины конторы никому не нужны.

П ять лет на-зад я про-чи-тал ма-те-ри-ал Дми-т-рия Бы-ко-ва «Ос-та-но-вить кры-со-ло-ва», опуб-ли-ко-ван-ный в жур-на-ле «Ого-нёк» (№ 38, 2005), о не-нуж-но-с-ти Ли-те-ра-тур-но-го ин-сти-ту-та им. А.М. Горь-ко-го. В бы-ков-ской ста-тье ос-нов-ной упор де-лал-ся на то, что - ци-ти-рую - «вы-пу-ск-ник Ли-тин-сти-ту-та как раз мень-ше все-го под-го-тов-лен к про-фес-си-о-наль-ной ли-те-ра-тур-ной де-я-тель-но-с-ти», «Ли-тин-сти-тут пло-дит лиш-них лю-дей».

В то вре-мя я вни-ма-тель-но изу-чал все ма-те-ри-а-лы по-ле-ми-ки в пе-ча-ти и в Се-ти. Мне бы-ло важ-но удо-с-то-ве-рить-ся, сто-ит ли всё-та-ки по-сту-пать в ле-ген-дар-ный вуз или вре-мя его уш-ло без-воз-врат-но? Тог-да я при-нял сто-ро-ну за-щи-ты, а те-перь, по-сту-пив в Ли-тин-сти-тут и про-учив-шись в нём не-ко-то-рое вре-мя - до-са-дую на по-те-рян-ное вре-мя.

Пе-рей-ду сра-зу к су-ще-ст-ву де-ла. Сту-ден-тов в ин-сти-ту-те мно-го. Боль-ше, чем нуж-но и воз-мож-но. Бе-рут прак-ти-че-с-ки всех без раз-бо-ра, в по-след-ние не-сколь-ко лет ко-ли-че-ст-во всту-пи-тель-ных эк-за-ме-нов со-кра-ще-но до пре-де-ла, а тут ещё и ЕГЭ. И это при том, что не-сколь-ко зна-ко-мых мне ус-пеш-ных и та-лант-ли-вых пи-са-те-лей при-зна-ва-лось, что прой-ти твор-че-с-кий кон-курс они не смог-ли. А кто смог? Вот, к при-ме-ру, не-дав-няя вы-пу-ск-ни-ца се-ми-на-ра очер-ка и пуб-ли-ци-с-ти-ки (под ру-ко-вод-ст-вом все-ми за-бы-то-го «ко-с-ми-че-с-ко-го» жур-на-ли-с-та Юрия Апен-чен-ко ) Со-фья Лу-ган-ская - го-ло-вная боль всех ма-ло-маль-ски об-ра-зо-ван-ных ли-тин-сти-тут-ских сту-ден-тов. Все шесть лет обу-че-ния (Лу-ган-скую, как осо-бо про-дви-ну-тую, при-ня-ли в ма-ги-с-т-ра-ту-ру) сту-ден-ты пи-са-ли за неё не толь-ко ака-де-ми-че-с-кие кон-троль-ные ра-бо-ты, кур-со-вые и ре-фе-ра-ты, но и ста-тьи, очер-ки, рас-ска-зы… А ма-ги-с-тер-ский дип-лом, по-свя-щён-ный пе-да-го-ги-че-с-кой ме-то-ди-ке Сер-гея Еси-на , де-ла-ли боль-шим кол-лек-ти-вом, да при-чём бес-плат-но. Ни-кто из пре-по-да-ва-те-лей не за-ме-тил или не за-хо-тел за-ме-тить чу-до-вищ-но-го под-ло-га, пе-ре-чёр-ки-ва-ю-ще-го сам смысл обу-че-ния ли-те-ра-тур-но-му ма-с-тер-ст-ву.

Что же ка-са-ет-ся са-мих се-ми-на-ров, то и тут не всё так бла-го-ст-но, как хо-те-лось бы рек-то-ру Бо-ри-су Та-ра-со-ву , пре-вра-тив-ше-му Ли-тин-сти-тут в соб-ст-вен-ный пье-де-с-тал. До-с-ка пре-по-да-ва-тель-ских и сту-ден-че-с-ких пуб-ли-ка-ций в ко-ри-до-ре ин-сти-ту-та по-де-ле-на меж-ду быв-шим и ны-неш-ним рек-то-ром. Они как буд-то со-рев-ну-ют-ся в тще-сла-вии. Это до-воль-но за-бав-но. Впро-чем, дру-гие с ни-ми кон-ку-ри-ро-вать не в со-сто-я-нии. Сту-ден-ты не толь-ко не мо-гут, но и ча-ще все-го не стре-мят-ся пуб-ли-ко-вать-ся. Ес-ли че-ст-но, мно-гие за все пять лет так ни-че-го и не пи-шут, а дип-лом вар-га-нят из всту-пи-тель-ной ра-бо-ты, до-бав-ляя от-кро-вен-ную, вы-ко-вы-рян-ную из но-з-д-ри хал-ту-ру. Все зна-ют, что дип-лом-ную ра-бо-ту им обя-за-тель-но за-чтут.

Вер-нём-ся всё-та-ки к се-ми-на-рам. Боль-шин-ст-во ма-с-те-ров - лю-ди не про-сто по-жи-ло-го, но очень пре-клон-но-го воз-ра-с-та. Обу-чать сту-ден-тов им фи-зи-че-с-ки тя-же-ло, а за-ча-с-тую уже и неохо-та. Но ме-с-та свои они дер-жат креп-ко и не по-ки-да-ют до са-мо-го кон-ца. Ка-жет-ся, что в уволь-не-ние их от-прав-ля-ет са-ма Смерть. Что же ка-са-ет-ся рек-то-ра или зав. ка-фе-д-рой лит-ма-с-тер-ст-ва Сер-гея Еси-на, то оба они свя-за-ны с ма-с-те-ра-ми лич-ны-ми от-но-ше-ни-я-ми и ста-вят эти от-но-ше-ния вы-ше здра-во-го смыс-ла и поль-зы для ву-за.

Ру-ко-во-ди-те-ли се-ми-на-ров де-лят-ся на не-сколь-ко ка-те-го-рий. Во-пер-вых, это из-ве-ст-ные ли-те-ра-то-ры, ко-то-рые ли-бо в си-лу воз-ра-с-та, ли-бо из-за не-уме-ния и не-же-ла-ния ни-че-го не да-ют сво-им сту-ден-там. Ев-ге-ний Рейн , на-при-мер, по-се-ща-ет се-ми-на-ры край-не ред-ко, ча-с-то не зна-ет сво-их сту-ден-тов в ли-цо или по име-ни, поч-ти не раз-би-ра-ет чу-жих тек-с-тов, бы-с-т-ро сво-ра-чи-ва-ет об-суж-де-ние. Но он хо-тя бы мо-жет рас-ска-зать о друж-бе с Брод-ским , эф-фект-но по-ды-мить труб-кой. Не-ко-то-рым сту-ден-там и это-го до-ста-точ-но, мол, по-бол-та-ли с клас-си-ком. Ин-на Виш-нев-ская - то-же ин-те-рес-ный рас-сказ-чик, но она дав-но уже не по-яв-ля-ет-ся на за-ня-ти-ях, а её се-ми-на-ры по дра-ма-тур-гии ве-дёт по-че-му-то про-за-ик Есин. Оле-ся Ни-ко-ла-е-ва - вро-де бы и от-но-си-тель-но мо-ло-да, и от-но-си-тель-но по-пу-ляр-на, и от-но-си-тель-но та-лант-ли-ва, но пе-да-гог из неё ни-ка-кой. Да, ино-гда она мо-жет со-брать сту-ден-тов у се-бя на да-че в Пе-ре-дел-ки-но, по-бол-тать за ча-ем с ва-ре-нь-ем, но этим «обу-че-ние» и ог-ра-ни-чи-ва-ет-ся. Игорь Вол-гин вро-де бы и се-ми-на-ры про-во-дит, и гос-тей при-во-дит из-ве-ст-ных, но льви-ную до-лю вни-ма-ния от-да-ёт уча-ст-ни-кам сво-ей МГУш-ной сту-дии «Луч», ко-то-рые по-че-му-то яв-ля-ют-ся по втор-ни-кам в Ли-тин-сти-тут, об-суж-да-ют-ся там и го-да-ми не да-ют вы-сту-пить за-кон-ным сту-ден-там.

Пре-по-да-ва-те-ли вро-де Вла-ди-ми-ра Фир-со-ва или Ми-ха-и-ла Ло-ба-но-ва дав-но уже ни-че-го не зна-чат в лит-про-цес-се, а та-кие, как Вла-ди-мир То-роп-цев - ни-ког-да и не зна-чи-ли. Весь твор-че-с-кий учеб-ный про-цесс в Ли-тин-сти-ту-те дер-жит-ся на се-ред-няч-ках вро-де Га-ли-ны Се-дых, Ин-ны Рос-тов-це-вой, Сер-гея Ару-тю-но-ва . На их се-ми-на-рах учит-ся по не-сколь-ку де-сят-ков сту-ден-тов, что пре-вы-ша-ет лю-бые воз-мож-но-с-ти и обес-це-ни-ва-ет пре-по-да-ва-ние. Сту-ден-ты то-го же Апен-чен-ко - сплошь блат-ные физ-куль-тур-ни-ки и плов-цы, ко-то-рых бе-рут в Ли-тин-сти-тут для уча-с-тия в меж-ву-зов-ских спор-тив-ных со-рев-но-ва-ни-ях. Они, как и Лу-ган-ская, толь-ко ими-ти-ру-ют твор-че-с-кую де-я-тель-ность, но, в от-ли-чие от неё, хо-тя бы за пла-ту. «Но-во-мир-цы» Рус-лан Ки-ре-ев и Ан-д-рей Ва-си-лев-ский ис-прав-но ве-дут се-ми-на-ры, но у них сво-е-об-раз-ные пред-став-ле-ния о ху-до-же-ст-вен-ном вку-се.

Но са-мый во-пи-ю-щий слу-чай - это, ко-неч-но, се-ми-нар Вла-ди-ми-ра Гу-се-ва . Един-ст-вен-ный на весь ин-сти-тут се-ми-нар кри-ти-ки. Сам Гу-сев дав-но уже пре-вра-тил-ся в оди-оз-ную и са-мо-па-ро-дий-ную фи-гу-ру. Мы, сту-ден-ты, со сме-хом чи-та-ем его па-ра-но-и-даль-ные пе-ре-до-ви-цы в га-зе-тён-ке «Мос-ков-ский ли-те-ра-тор», ко-то-рую для нас ре-гу-ляр-но вы-кла-ды-ва-ют в ин-сти-тут-ском ко-ри-до-ре. Там во-об-ще мно-го че-го по-зор-но-го. На-при-мер, так на-зы-ва-е-мые «Но-во-сти», в ко-то-рых по-сто-ян-но та-су-ют-ся име-на Ма-ки-с-ма За-мше-ва, Ива-на Го-луб-ни-че-ва, Вла-ди-ми-ра Бо-я-ри-но-ва, Вла-ди-ми-ра Сил-ки-на и дру-гих чи-нов-ных гра-фо-ма-нов из Мос-ков-ской пи-са-тель-ской ор-га-ни-за-ции. Стран-но, что ре-пор-та-жи о вру-че-нии ни-че-го не зна-ча-щих ме-да-лек, ко-то-рые штам-пу-ют-ся по за-ка-зу МГО СП ог-ром-ным ти-ра-жом, ви-ди-мо, для под-ку-па и умас-ли-ва-ния раз-лич-ных пре-фек-тов, ми-ли-цей-ских чи-нов и уз-ко-ло-бой во-ен-щи-ны, в по-след-нее вре-мя ста-ли по-яв-лять-ся в та-ком ува-жа-е-мом из-да-нии, как «НГ-ExLibris». Ви-ди-мо, и там кто-то ку-пил-ся на по-дач-ки жи-ре-ю-щих псев-до-па-т-ри-о-тов.

Мои од-но-курс-ни-ки в шо-ке от то-го, что про-ис-хо-дит на гу-сев-ском се-ми-на-ре. Ма-ло то-го, что сам ру-ко-во-ди-тель не име-ет ни ма-лей-ше-го пред-став-ле-ния о те-ку-щем лит-про-цес-се, дав-но в нём не уча-ст-ву-ет в ка-че-ст-ве кри-ти-ка, а толь-ко на-пи-ва-ет-ся и клей-мит «жи-дов» и «ли-бе-ра-лов», так те-перь на па-ру с ним се-ми-нар ве-дёт не-кая Жан-на Го-лен-ко . Кста-ти, не ей ли по-свя-ще-ны «сти-хи», то и де-ло по-яв-ля-ю-щи-е-ся в «Мос-ков-ском ли-те-ра-то-ре» за под-пи-сью Вла-ди-ми-ра Гу-се-ва. Его го-ме-ри-че-с-кий «Днев-ник ме-т-ри-че-с-кий» изо-би-лу-ет са-мой низ-кой по-ш-ля-ти-ной. «Коль жен-щи-на ЖИ-ВА, моя эрек-ция / Не по-буж-да-ет ни к ка-кой кор-рек-ции; / Но при-зна-ки са-мо-лю-би-вой ры-бы / И брон-то-за-в-ра ох-ла-дить смог-ли бы». Или: «Ког-да я Си-сеч-ку це-лую, / Ты ж от-ве-ча-ешь «Маль-чик мой». Или: «Я це-лую ей пят-ки / Ну и паль-чи-ки ног. / Це-ло-вал без ог-ляд-ки / Всё что мог и не мог. / Пле-чи, за-дик и поль-чиЧ-ки / Си-си, но-жеч-ки мня…» (ор-фо-гра-фия ав-то-ра)?

Ста-ро-жи-лы Ли-тин-сти-ту-та по-мнят, как Го-лен-ко де-ла-ла свою ка-рь-е-ру. Рань-ше она чис-ли-лась про-сто ас-си-с-тен-том. Те-перь, ви-ди-мо, за-хо-те-ла стать со-ру-ко-во-ди-те-лем се-ми-на-ра. С од-ной сто-ро-ны, хо-ро-шо: по-че-му бы и нет? Све-жая кровь и плоть. Од-на-ко на де-ле ме-то-ды Го-лен-ко ока-за-лись сов-сем не све-жи-ми, а очень да-же гни-лы-ми - кон-сер-ва-тив-но-ав-то-ри-тар-ны-ми. Се-ми-на-ри-с-ты вос-пи-ты-ва-ют-ся в ат-мо-сфе-ре вза-им-ных до-но-сов, спле-тен, бра-ни и дав-ле-ния. Есть свои ше-с-тёр-ки-ябе-ды, есть свои лу-зе-ры, ко-то-рых при-ня-то пуб-лич-но уни-жать. На-и-бо-лее спо-соб-ные сту-ден-ты и те, кто про-сто не хо-тят под-чи-нять-ся са-мо-влюб-лён-ной и ни-ко-му не из-ве-ст-ной «ма-с-те-ри-це», дав-но уш-ли - кто в дру-гие се-ми-на-ры (в ос-нов-ном про-за-и-че-с-кие), кто во-об-ще за-брал до-ку-мен-ты из ин-сти-ту-та. Са-мое ин-те-рес-ное, что Жан-на Го-лен-ко фор-маль-но да-же не яв-ля-ет-ся ни-ка-ким ру-ко-во-ди-те-лем, а толь-ко ра-ди ам-би-ций вво-дит на-ив-ных ос-тав-ших-ся сту-ден-тов в за-блуж-де-ние. По-сле каж-до-го се-ми-на-ра ей при-во-зят от-чё-ты о се-ми-на-рах. Ес-ли Го-лен-ко в от-чё-те вы-ве-де-на не-до-ста-точ-но ле-ст-но и ве-ле-ре-чи-во, от-чёт бра-ку-ет-ся и пе-ре-пи-сы-ва-ет-ся до пол-ной без-лич-но-с-ти и пре-кло-не-ния. Вот та-кой вот ма-лень-кий на-по-ле-он-чик. По слу-хам, ме-тя-щий уже в зав. ка-фе-д-рой.

Нет, при всей сво-ей до-са-де я не счи-таю, что Ли-тин-сти-тут нуж-но не-мед-лен-но за-крыть. Во-все нет. Тут пре-по-да-ют хо-ро-шие пе-да-го-ги (хо-тя, го-во-рят, луч-шие уш-ли не-сколь-ко лет на-зад, не вы-дер-жав та-ра-сов-ской ат-мо-сфе-ры). Но это от-но-сит-ся к ака-де-ми-че-с-кой ча-с-ти. А вот с твор-че-с-кой ча-с-тью всё очень пло-хо. И вы-ход, на мой взгляд, - толь-ко один: об-но-вить боль-шин-ст-во се-ми-на-ров, уве-ли-чить ча-сы се-ми-нар-ских за-ня-тий, ак-тив-нее при-вле-кать сту-ден-тов к прак-ти-ке, го-раз-до стро-же от-би-рать их при по-ступ-ле-нии. Не-дав-но Ли-тин-сти-тут по-лу-чил го-су-дар-ст-вен-ную под-держ-ку. Сей-час про-ис-хо-дит ак-тив-ный «рас-пил» вы-де-лен-ных де-нег. Зар-пла-та штат-ных пре-по-да-ва-те-лей взле-те-ла вы-ше их са-мых дерз-ких меч-та-ний. Сайт Ли-тин-сти-ту-та пе-с-т-рит ви-ди-мо-с-тью на-уч-ной и твор-че-с-кой де-я-тель-но-с-ти. Но на де-ле ни-че-го не ме-ня-ет-ся. Мож-но бы-ло бы мах-нуть ру-кой на Ли-те-ра-тур-ный ин-сти-тут и пре-до-ста-вить его во-ле судь-бы: день-ги в кон-це кон-цов за-кон-чат-ся, ста-ри-ки уй-дут по ес-те-ст-вен-ным при-чи-нам, и всё пой-дёт сво-им че-ре-дом, но вый-дут ли из за-го-на для «лиш-них лю-дей» на-сто-я-щие спе-ци-а-ли-с-ты в ли-те-ра-ту-ре? Да, за по-след-ние го-ды из недр Ли-тин-сти-ту-та яви-лось не-сколь-ко ин-те-рес-ных ав-то-ров, чьи име-на бо-лее или ме-нее за-мет-ны в лит-про-цес-се. Но это ско-рее во-пре-ки, чем бла-го-да-ря. Ин-сти-тут им не по-мог, а ско-рее по-ме-шал бы-с-т-рее и пол-нее ре-а-ли-зо-вать-ся. К то-му же, их ко-ли-че-ст-ва со-вер-шен-но не-до-ста-точ-но для фор-ми-ро-ва-ния ка-кой-то «но-вой вол-ны» в ли-те-ра-ту-ре, что во-об-ще-то яв-ля-ет-ся, на мой взгляд, ос-нов-ной це-лью Ли-тин-сти-ту-та. На де-ле аб-со-лют-но по-дав-ля-ю-щее боль-шин-ст-во вы-пу-ск-ни-ков Ли-та - не-под-го-тов-лен-ные, «лиш-ние» лю-ди. «Лиш-ние» - для куль-ту-ры. А по-жа-луй, да-же и вред-ные.

К со-жа-ле-нию, я не мо-гу под-пи-сать-ся сво-им име-нем. Я ещё до-учи-ва-юсь в Ли-тин-сти-ту-те, и моя под-пись под этим ма-те-ри-а-лом оз-на-ча-ла бы для ме-ня не-мед-лен-ное от-чис-ле-ние. На ве-ли-ко-ду-шие ру-ко-вод-ст-ва я не рас-счи-ты-ваю. Вы спро-си-те, а по-че-му я сам не по-ки-ну этот вуз? Го-ды учё-бы на се-ми-на-ре поч-ти окон-ча-тель-но от-вра-ти-ли ме-ня от ли-те-ра-ту-ры, но у ме-ня сло-жил-ся здесь круг дру-зей, да и дип-лом о выс-шем об-ра-зо-ва-нии, ка-ким бы ли-по-вым это об-ра-зо-ва-ние ни бы-ло, мне не по-ме-ша-ет. Гру-бо, но прав-да.